Вакцинация собак в Центре эндоскопии, хирургии и травматологии Ветеринарная клиника доктора Седова

Преимущества: Олехнович В. С., Титова Д. М., Анисимова А. С. — команда, отличающаяся слаженностью и высоким профессионализмом, заслуживает отдельной благодарности.

Недостатки: Харламов А. A. (помощник ветеринарного врача) грубо пренебрёг рекомендациями послеоперационного периода, что в итоге привело к гибели животного.

Комментарий: ГРУСТНАЯ ИСТОРИЯ ЖИЗНИ КОТА ПО ИМЕНИ РЫСЬ. Прошел год с момента смерти нашего кота Рыси — он ушёл из жизни вечером 17 сентября 2024 года, но боль от потери еще сильна. Летом у Рыси начали периодически появляться приступы рвоты. Мы прошли обследование в одной из городских клиник, где в итоге нам поставили предположительный диагноз онкология, его состояние продолжало ухудшаться. 14 сентября мы решили обратились в клинику доктора Седова, где ему провели всестороннее обследование и выявили непроходимость желудочно-кишечного тракта, вызванную инородным телом. 16 сентября была проведена сложная полостная операция по удалению инородного тела из кишечника, которая длилась более двух часов. Операцию выполнял хирург Олехнович Владислав Сергеевич, анестезиологом была Титова Дарья Михайловна, ассистировала Анисимова Анна Сергеевна — команда, отличающаяся слаженностью и высоким профессионализмом, заслуживающая отдельной благодарности. Выражаю искреннюю признательность этим людям за их высокий уровень мастерства, за самоотверженность, за их человечность, за заботу и чуткость к маленькому пациенту. После операции состояние Рыси было стабильно тяжелым, прогнозы – осторожными. Учитывая молодой возраст животного (4,5 года) и здоровое сердце, шансы на выздоровление присутствовали. Были прописаны все рекомендации послеоперационного периода. Немного об атмосфере клиники вечером 16 сентября. Поскольку в клинике отсутствует ночной стационар, ночь с 16 на 17 сентября Рысь находился дома. Приблизительно в 20.00 я была в клинике. Владислав Сергеевич рассказал мне о ходе операции и подробно объяснил, на что нужно обратить внимание и какие меры предпринять для его восстановления. Затем я попала в операционную, где находился Рысь, вместе с ним была Дарья Михайловна и молодые ассистенты. После операции с ним постоянно был кто-то рядом. Дарья Михайловна с большой заботой и невероятной чуткостью описывала его состояния в течение дня, а также разъясняла, на что мне следует обращать внимание. Мне подробно рассказали о возможных вариантах развития событий и о том, как действовать в каждом из них, порекомендовав ночные клиники на случай ухудшения состояния Рыси. С собой дали два тёплых пледа, чтобы Рысь не замёрз по дороге, (хоть мы были на машине) на него надели носочки, а также дали несколько грелок, так как дома у меня их не было. Время было уже глубоко за 21:00 и клиника давно закрылась, НО никто никуда не спешил. На душе было спокойно и радостно — я чувствовала искреннюю заботу о нас и была уверена, что теперь точно всё будет хорошо. Ночь прошла спокойно, хотя я практически не сомкнула глаз. Температуру тела измеряла каждый час — она оставалась в норме. Утром Рысь самостоятельно покакал -— небольшим оформленным комочком калла, что по словам Владислава Сергеевича считается очень хорошим признаком, свидетельствующим о восстановлении работы кишечника. Также ему было предложено пить воду согласно рекомендациям, и он пил ее самостоятельно, рвоты не наблюдалось. Несмотря на то, что Рысь всё ещё оставался ослабленным, к утру его взгляд стал яснее, шерсть приобрела более яркий блеск, и было заметно, что ему значительно лучше — казалось, он буквально ожил. На подъеме сил, как моральных, так и физических к 9.00 мы с Рысей отправились в клинику. Согласно рекомендациям, необходимо было в течение как минимум двух дней и до появления устойчивого аппетита вводить внутривенно Стерофундин ИПС 5 мл/ч., а также контролировать показатели НИАД и температуры тела на стационаре. Рыся я передала ХАРЛАМОВУ Александру Aнреевичу (помощник ветеринарного врача) с подробным устным отчетом о состоянии за прошедшую ночь и полным пакетом документов, включая рекомендации послеоперационного периода. Также я передала баночку паштета HiII's весом 200 г, который должен быть предложен Рысю вечером при отсутствии рвоты. Меня очень огорчило, что в клинике в тот день не было врачей предыдущей смены. Тревога не покидала меня, и я неоднократно звонила в клинику. После полудня мне удалось связаться с Харламовым, который сообщил, что у Рыси пониженное давление — такое же, как и в день операции — и что он поддерживает связь с анестезиологом Дарьей Михайловной, участвовавшей в операции. Я очень обрадовалась тому, что Дарья Михайловна остается на связи, ведь это означало, что все держится под контролем, и я почувствовала себя немного спокойнее. Мы договорились, что я приеду за Рысем к 20:00. По приезду Харламов сказал, что нужно немного подождать, так как капельница еще не закончена, и Рыся поел. Тогда еще ничего не предвещало беды, и я спокойно наблюдала за тем, как меняются люди и животные, как продолжается обычная жизнь клиники. Примерно через 40 минут Харламов принес банку с паштетом и рассказал, что кормил кота ПРИНУДИТЕЛЬНО из шприца. Когда я увидела остаток паштета в банке, мне стало плохо: кормление составило примерно половину банки — около 100 ГРАММОВ, тогда как рекомендованная доза не превышала ПОЛОВИНЫ ЧАЙНОЙ ЛОЖКИ при условии, если не будет рвоты. В тот момент мой разум помутнел, я пыталась убедить себя, что, возможно, что-то путаю, ведь врач не мог ошибиться — все рекомендации были у него. Через пять минут Харламов вынес Рысю со словами: «Отдаю вам кота с нормальным давлением». Бедный мой малыш — он сильно заплакал, когда я взяла его на руки. Я старалась его успокоить, как могла. Только спустя несколько дней я осознала, что он именно мне — близкому и родному человеку, которому безусловно доверял — пытался донести свою боль и страх. Сейчас, оглядываясь назад, я испытываю глубокое сожаление о том, что не оставила его тогда дома. Я уверена, что сейчас он был бы с нами. Я спросила у Харламова, почему кот так сильно плачет, но он ответил, что не знает, объяснив, что в стационаре всё было тихо. Его манера общения была холодной, равнодушной, а движения резкими. После этого он спокойно ушёл. Поскольку клиника закрывалась, я уложила Рысю в корзину и мы отправились домой. По дороге Рыся молчал, а моё сердце билось как сумасшедшее. Дома, достав его из переноски, я поняла, что дело плохо — он был очень вялым и больше не издавал звуков, только тяжело дышал. Я перечитала рекомендации и поняла, что фельдшер их попросту не смотрел. Предложила Рысю воды, но он почти не реагировал, десны побелели, а челюсть не открывалась. Прошло всего около двадцати минут, возможно даже меньше с тех пор, как я забрала его из клиники, а сейчас я вижу, что он умирает. Милый мой мальчик ты так долго нас ждал, несмотря на боль ты из последних сил жаловался мне, но я не смогла тебе помочь. Судорожно я пыталась дозвониться до клиники, но на телефон никто не отвечал. В отчаянии я начала звонить во все ночные ветеринарки города, срочно нас смогли принять только в клинике «Велес». К тому времени у Рыси началась сильная рвота, никакие реанимационные меры не помогли. Он скончался в клинике в 22:30. Прошел год, но даже сейчас очень трудно вспоминать и рассказывать об этом. Мы сильно по тебе скучаем, а Иван плачет, стараясь скрыть свои чувства, чтобы никого не расстраивать. Немного истории. Апрель 2020 года подарил нам тебя, истошный крик из подвала, комочек размером с ладонь. Старшего сына ты выбрал своим любимым человечком, всюду следовал за ним, встречал, провожал, каждую ночь спал с ним, даже книги читали вместе. Любимой игрой этой парочки было лего, Иван собирал, а Рысь помогал. Мы ласково называли тебя «кото-псом» – с характером, напоминающим Леопольда: добрый, спокойный, совершенно неконфликтный и очень умный. Вот как бывает, одни врачи вкладывают много сил, времени, сердца и души, а другой бездумно уничтожает всё это. Харламов А.А. грубо пренебрёг рекомендациями послеоперационного периода, что в итоге привело к смерти животного. Позже выяснилось, что он даже не ознакомился с рекомендациями Владислава Сергеевича. Такая крайняя халатность, безответственность, невнимательность и равнодушие обернулись трагической потерей живого существа, а нас лишила любимого члена семьи. Никакие причины, включая профессиональное выгорание, не могут оправдать подобные поступки. Руководство клиники возместило все понесённые расходы, однако уволить Харламова отказалось, ограничившись обещаниями его наказать. За каждой маленькой жизнью стоит большая история, наполненная чувствами, надеждами и судьбами тех, кто любит и заботится. Пусть память о Рысе станет не просто именем, а напоминанием о том, как дорого ценить каждое живое существо и бережно относиться к нему. НАШЕГО РЫСЮ НЕ ВЕРНУТЬ, НО МНЕ ОЧЕНЬ ХОЧЕТСЯ, ЧТОБЫ ЕГО ГЛАЗА — ХАРЛАМОВ А.А. ЗАПОМНИЛ НАВСЕГДА. г. Ярославль, клиника доктора Седова